Генеральный директор Luxoft Дмитрий Лощинин рассказал "Коммерсанту" о проблемах российского IT-рынка, бессмысленности импортозамещения, сложностях после выхода на биржу и хенджировании валютных рисков.
- Основная проблема российского IT-рынка, на мой взгляд, в его изолированности. Россия принимает достаточно пассивное участие в этом празднике софтового развития...Волатильность и сегодняшние проблемы российской экономики этому только способствуют. Количество и востребованность современных технологий в России ниже, чем в мире, а человеческий потенциал все еще достаточно высокий.
- В каких-то узких областях импортозамещение имеет смысл — стратегических, связанных с безопасностью страны. Во всем остальном — это изобретать велосипед. Причем, скорее всего, этот велосипед получится медленный и часто ломающийся... Нет шансов сделать продукт лучше, чем, например, Oracle, Microsoft или SAP,— это мировые лидеры, формировавшиеся десятилетиями.
- Среди сервисных компаний в IT, понятно, огромная конкуренция, сейчас куча таких компаний по миру. Но большинство из них страдает одними и теми же болезнями. Либо это болезнь роста, когда качественные, но бутиковые компании не умеют масштабироваться. Либо это огромные компании, у которых не всегда качественно выстроен бизнес внутри и каждый второй-третий проект у них неудачен.
- Инвесторы очень нервные и часто нетерпеливые люди, они не прощают никаких перепадов бизнеса, особенно молодого. Есть соблазн строить стратегию компании, базируясь на краткосрочном росте стоимости акций, а это может стать большой ошибкой.
- Конструкция бизнеса такова, что она себя натурально хеджирует... Мы что-то выиграли за счет падения рубля, но проиграли на падении евро, у нас примерно 30% выручки в этой валюте, и фунта стерлингов. В целом, если смотреть за последние годы, эффект от переоценки валют у нас составляет плюс или минус $1 млн, что в рамках бизнеса совсем незначительно. Тот факт, что бизнес глобальный, помогает нам демонстрировать стабильный рост выручки на 20-30% вне зависимости от всех возникающих коллизий в разных странах и секторах рынка, чего было бы сложно достичь в пределах какого-то одного региона.
Всё правильно сказал Дима. Я подкину еще вопросов тем, кто считает Россию развитой державой:
1. Почему архитектура современных процессоров (а зачастую и микроархитектура) делается не в России? Я не про DSP веду речь сейчас, а про CPU и GPU.
2. Почему для проектирования СБИС мы используем либо пиратский софт, либо купленный на Западе, а не отечественный?
3. Почему литографические машины, оборудование для травления фоторезиста и прочее железо используется американское или европейское? Почему Россия не делает свое оборудование для фотолитографии и травления?
4. Почему Россия, в отличие от США, не строит в Малайзии / в Таиланде / в Тайване заводы, на которых аборигены с дешевой рабочей силой будут выпускать на российском оборудовании современные процессоры, а Россия будет контролировать всю производственную цепочку и снимать сливки?
5. Почему российский IT-аутсорсинг работает только в одну сторону? Почему разработчики из Италии, Испании, США, Франции не сидят в своих офисах и не работают всем офисом по контрактам на дядю-заказчика из Москвы?
6. Почему Россия не хантит разработчиков из Калифорнии или хотя бы Лондона, переманивая их в Новосибирск, Москву или Владивосток и создавая им рабочие места в этих городах?
7. Почему в логах коммитов в open source-проектах типа ядра Linux редко мелькают русские имена и фамилии, а если и мелькают, то эти люди, судя по их анкетам, не работают в российских компаниях, а зачастую и не живут в РФ?
8. Почему Россия не производит роботов-грузчиков типа Google Atlas хотя бы в виде proof of concept?
9. Почему у России нет своего аналога Amazon Web Services? Почему Россия не предоставляет всему миру за деньги доступ к суперкомпьютерам для высокопроизводительных вычислений? Почему нет облачного квантового компьютера, что всему миру ныне предоставляет IBM?
10. Где российские суперкомпьютеры с искусственным интеллектом типа IBM Watson и реально работающие нейросети, которые обыгрывают профессиональных игроков в логические игры? Где реальные прорывы России в области искусственного интеллекта?
11. Почему Россия не экспортирует промышленные роботы с обратной связью и софт для их работы?
12. Как у российских автомобилей обстоят дела с автопилотом? Могут ли самостоятельно проехать по городу из точки A в точку B, избавляя водителя от необходимости притрагиваться к педалям и рулю? Есть беспилотные такси?
13. Есть ли у России беспилотные эсминцы и беспилотные вертолеты? Есть ли ударные беспилотники типа тех американских, что летают ныне над Йеменом?
14. Как у России обстоят дела с производством аппаратов роботизированной хирургии, прошивок и софта для них? Как обстоят дела с производством современного медицинского оборудования для коррекции зрения или оборудования для медицинской диагностики чего угодно?
15. Почему роторные экскаваторы для глубоководной добычи минералов, донные добывающие машины и прочая подводная карьерная техника для всего мира производится не в России?
Путин не любит программистов. Он любит борцух.