Avito мог стоить 500–600 млрд рублей до начала военной операции, приводит The Bell мнения аналитиков. После её начала - 200-300 млрд, после законопроекта об ограничении доли иностранных компаний в сервисах объявлений до 20% оценка уменьшилась до 100 млрд. В итоге сервис был приобретён за 151 млрд рублей. Продавец, нидерландское юрлицо Prosus, "уже получил одобрение Федеральной антимонопольной службы (ФАС) и правительственной комиссии по контролю за иностранными инвестициями".
The Bell рассказывает историю сделки:
Hа компанию было полтора десятка претендентов. В их числе — холдинг VK и миллиардер Владимир Потанин, который после начала ***** стал агрессивно скупать подешевевшие активы. Были и другие кандидаты: несколько крупных фондов были готовы объединиться в консорциум, чтобы побороться за Avito.
В сделку негласно вмешивалась администрация президента. «Нам прямо дали понять, что за Avito торговаться не надо, потому что актив должен был достаться правильному претенденту. Под ним подразумевался VK», — рассказывает один из источников издания. О похожем разговоре с потенциальным покупателем рассказал и второй источник. Тогда же появился и нашумевший законопроект депутата Горелкина, против которого сам Avito неоднократно возражал.
VK был заинтересован в Avito не только как в одной из самых прибыльных российских интернет-компаний, но и как в источнике трафика, говорили летом источники The Bell. После продажи VK «Согазу» и Газпромбанку в конце 2021 года перед новым менеджментом компании во главе с Владимиром Кириенко была поставлена задача остановить падение аудитории и стать «первой кнопкой» рунета. На сентябрь 2022 года у Avito было 92 млн активных пользователей в месяц — почти столько же, сколько у самого VK.
Но Naspers был категорически против сделки с «правильным претендентом», рассказывали The Bell шесть источников на рынке. Для южноафриканского инвестора такая сделка могла стать проблемой. Акционеры VK тесно связаны с государством, а ее CEO Владимир Кириенко, сын замглавы администрации президента, — под персональными санкциями. Компания активно искала покупателя, более далекого от государства — и это у нее получилось. «Они [Naspers] же из дружественной страны. Дали им возможность выбрать», — поясняет источник, близкий к правительству.
Таврин для Naspers оказался понятным претендентом. VK для потенциальной сделки оценивал сервис в 65–80 млрд рублей, говорил один из собеседников The Bell. Таврин же предложил самую высокую цену среди всех кандидатов.
Уверенность рынка в том, что Avito достанется VK, была так велика, что и после объявления о сделке с Тавриным несколько участников рынка в разговорах с The Bell предположили, что бизнесмен может быть промежуточным покупателем, который позже перепродаст актив VK.
Условием Naspers было установление для покупателя периода lock up, в течение которого Avito не может быть перепродан третьему лицу. Вместе с тем, lock up не препятствует выводу компании на биржу. Один из собеседников The Bell говорит, что длительность lock up — минимум два года. В биржевом сообщении Prosus без уточнения деталей говорится, что соглашение о продаже включает «определенные механизмы защиты сделки для продавца».
«Предположения о том, что мы покупаем Avito для дальнейшей перепродажи, не соответствуют действительности, — сказал The Bell сам Таврин. — Мы видим себя в этой сделке стратегическим инвестором и в какой-то момент, когда это будет позволять рынок, хотели бы видеть Avito публичной российской компанией».
