Участники «Yota Digital Talks»: Дополнительная реальность уже среди нас, удобна и необходима ли она — большой вопрос

21 августа на базе Института «Стрелка» в Москве прошла открытая дискуссия на тему «Yota Digital Talks: Дополнительная реальность в городе». Участие в мероприятии приняли эксперты по AR (англ. augmented reality — «расширенная реальность»), среди которых — соучредитель и креативный директор Playdisplay Андрей Судариков, глава отдела технологического отдела евангелизма Microsoft Россия Андрей Ивашенцев, исполнительный директор Give AR Иван Юницкий. В роли модератора встречи выступил идеолог фестиваля Geek Picnic и биеннале высоких технологий Smit Space Николай Горелый. Roem.ru приводит сокращённую расшифровку дискуссии.

Николай Горелый: Первый вопрос. Я бы хотел узнать, что вообще спикеры думают о применении этой технологии? Зачем вообще использовать эту «дополненную реальность?», почему не хватает обычной?

Иван Юницкий: Например, что мне ближе всего, это какие-то рекламные образы. Это, безусловно, любая наружная реклама, нестандартные пути подачи рекламы. Сюда же можно отнести революционные способы передвижения по городу на автомобиле, почему сейчас идут многие автомобильные компании. Эта технология – вещь очень творческая, она дарит нам незабываемые интересные эмоции и впечатления.

Николай Горелый: Сколько вы занимаетесь этой технологией?

Иван Юницкий: Мы на рынке с 2013 года.

Николай Горелый: Назовите самый основной ваш кейс.

Иван Юницкий: Пожалуй, это, наверное, это «Око Саурона». Эта акция вызвала огромный резонанс, поскольку другая творческая группа хотела разместить это в виде проекции на шар. После этого акцию они отменили, так как правительство Москвы и РПЦ очень негативно отнеслись к этой акции. Мы быстро сориентировались и разместили «Око» в дополненной реальности. Буквально за несколько часов «Око» появилось над одним из зданий Москвы-сити. После этого многие СМИ тиражировали, в том числе и западные. За день ролик на Youtube собрал более 50 тысяч просмотров. Применение носит больше вирусный характер, нежели многопользовательский.

Николай Горелый: Вопрос Андрею: как вы относитесь к подобной акции, как видите вообще партизанский маркетинг в сфере дополненной реальности, насколько это правильное развитие технологий? И второй вопрос: Если это не партизанский маркетинг, а просто «скачай приложение, наведи на какую-то штуку, а после этого тебе что-то будет» вообще работает это или нет?

Андрей Судариков: На мой взгляд, это очень классная идея, когда ты видишь, что набирается волна, ты на нее впрыгиваешь и не важно, какой у тебя посыл, ты на этой волне куда-то уезжаешь.

Касательно приложений с дополненной реальностью и дополненной реальности в целом, я хочу дать небольшой экскурс от общего к частному. Что для меня дополненная реальность? Если раньше для того, чтобы пользоваться какими-то интерактивными возможностями и технологическими возможностями, нам нужно было обязательно что-то нажимать, что-то включать, где-то что-то перематывать, куда-то идти, то со временем все идет к тому, что функция выполняется, а объекта как такового не существует. Идеальный дизайн — это когда функция выполняется, а объекта нет. Так вот, дополненная реальность — это промежуточный шаг, который нас приведет к интерактивным голограммам, когда вокруг в воздухе будут появляться образы, с которыми мы можем взаимодействовать, которые доносят до нас информацию, которая производит впечатление.

Сейчас именно то время, когда можно заниматься и маркетинговыми проектами, и учебными проектами, и рекламными. В нашей практике, Playdisplay, в первую очередь, мы решали маркетинговые задачи. Это такое направление как B2M. Есть B2B, B2C. Вот, B2M: business to marketing. Мы сделали, наверное, около сотни различных программ с дополненной реальностью, в том числе, и для городской среды. Самыми частыми проектами как раз являлись проекты архитектурного характера.

Николай Горелый: Правильно ли, что вы верите в то, что наведя телефон или какое-то диджитальное устройство на реальный объект, человек будет этим заниматься, заморачиваться, и у этого есть перспектива?

Андрей Судариков: Однозначно есть, более того, вход в эту историю становится все более простым. Мы четыре года назад спрашивали у людей: «Вы знаете, что такое дополненная реальность?». 99% — никто не знал, что это такое. Сейчас об этом знают 70–80% той аудитории, с которой мы соприкасаемся. Есть порог входа, то есть, есть определенная сложность — нужно установить приложение. Но далеко не всегда это так. Например, если мы говорим про выставки и музеи, в которых мы очень часто делаем инсталляции.

Николай Горелый: Вы мне скажите, реклама и городская среда: будет работать дополненная реальность или нет?

Андрей Судариков: Уже работает.

Николай Горелый: А у вас есть статистика, сколько людей вообще скачало приложение дополненной реальности в стране, в мире?

Андрей Судариков: У нас есть статистика, сейчас мы делаем розничный продукт для того, чтобы привлечь инвестицию, конечно, нужны конкретные цифры, и кроме того, что статистика сейчас уже хорошая, она еще очень бурно растущая и набирающая обороты. Вскоре, я думаю, это все придет к тому, что у нас в режиме камеры, когда мы будем включать телефон, то или иное устройство, эта функция будет автоматически включаться.

Николай Горелый: То есть рано или поздно, сделают приложение, которое позволит в кросс-платформе использовать одно и то же приложение, чтобы запускать дополненную реальность на разных объектах?

Андрей Судариков: Такие браузеры уже существуют, они несколько конкурируют между собой.

Николай Горелый: Следующий шаг, вы считаете, что появится приложение, и я смогу, например, навести на Храм Христа Спасителя и увидеть вместо купола что-то другое?

Андрей Судариков: Вполне возможно. И, наверное, религиозная тематика будет очень уместна для этого образа.

Николай Горелый: Сейчас закончим тему про город и маркетинг, рекламу. Потом покажем кейс от Андрея и, соответственно, перейдем к следующему вопросу. Расскажите, пожалуйста, Антон, почему вы не согласны?

Антон Скитер, креативный директор Interactive Lab: Во-первых, здесь нельзя все в одну кучу мешать, потому что дополненная реальность как маркетинговый элемент — это одно, дополненная реальность в том виде, в котором она существует и используется — это другое, а третье — это будущее дополненной реальности. Будущее — это, например, Google Translate. Вы наводите на текст на непонятном языке, иероглифы, и получаете надпись, которую вы можете читать в реальном времени. Вот это работает. Будущее — это какие-то более четко сфокусированные функции, которые дополненная реальность выполняет лучше всего. Те функции, которые сейчас мы возлагаем в маркетинговом плане [...] — это, скорее всего, отомрет, как только у нас появятся более качественные голограммы или вещи типа «mixed reality».

Николай Горелый: Вот, честно говоря, это и хотел услышать, что у этого нет будущего.

Антон Скитер: Нет, оно эволюционирует. То есть, условно, это как сейчас 4D-кинотеатры, качающиеся кресла и экран, следующий шаг 4D-кинотеатра — это, когда мы надели очки на человека, покачали его, подули на него водой, а потом, наконец, вживили электроды и дальше уже мозг все генерирует самостоятельно, без всяких там каких-то ухищрений.

Николай Горелый: Мы заканчиваем вопрос с маркетингом города и переходим к городу реально. Прикладные функции дополненной реальности. Как наша жизнь будет меняться благодаря этим технологиям. Вопрос к Андрею из Microsoft. Ваше мнение по поводу того, чем же нам дополненная реальность поможет в городской жизни, зачем она вообще нужна?

Андрей Ивашинский: На самом деле дополненная реальность — вещь очень интересная, потому что то, что мы видим и обсуждаем сейчас — это весьма прикладные и простые сценарии. То, что интереснее, ребята уже озвучили, — это то, что будет голограммами, те виртуальные объекты, которые будут жить своей жизнью вокруг нас. То есть просто посмотреть что-то, что будет прилеплено на какой-то стене или наклейки на девайс, или что-то будет крутиться и бегать – это можно сделать по мануалам за день на чем угодно, на любом девайсе и на любой технологии. С точки зрения практики, дополненная реальность, в целом, — мы берем любое приложение с камерой, с геолокацией и смотрим, что вокруг нас есть. Вау, дополненная реальность. Практическое использование? Да, есть. Удобно ли это? Большой вопрос.

Николай Горелый: Почему, если я, например, ищу место, где я могу выпить, я навожу на «город Москва», и у меня там сразу все видно, где скидки, где дешевые.

Андрей Ивашинский: Вот ты берешь телефон, наводишь на «город Москва», а если ты открываешь карту, тебе удобнее: ты можешь зумить, можешь выбирать.

Николай Горелый: А если город вертикальный, например? На карте я не могу посмотреть эти вещи. А я хочу увидеть, что на этом этаже меня ждет что-нибудь интересное.

Андрей Ивашинский: Разумеется, это все есть. Но, я считаю, что пока технологиям еще очень долго есть куда шагать, для того, чтобы это было действительно каждодневно применимо.

Реплика: Прошу прощения, можно я? Мы, все-таки, зациклились на примерах B2C, на самом деле, дополненная реальность выходит на плату продуктивности, по версии Gartner, когда дополненная реальность становится применимой. И тут я уже говорю про B2B.

Те же самые умные очки, типа Vuzix, которые сейчас используются на складах для оптимизации логистических функций, оно, рано или поздно, будет у нас на очках при ходьбе по городу. И как раз вопрос о наведении на здание телефона отпадает, потому что мы будем смотреть на него, и уже будет информация. Давайте посмотрим видеоролик, от Playdisplay.

Перед нами просто распечатка. Это бумажный лист. Мы берем планшет, наводимся на лист. У нас появляется трехмерное сооружение, которое можно со всех сторон рассмотреть. Кроме того, что мы можем почитать, посмотреть информацию, мы можем также в деталях рассмотреть какие-то объекты и даже оказаться внутри помещений и посмотреть панорамы. В этом приложении есть еще и маркетинговые функции, дополнительная информация: можно оставить свои контакты, с вами свяжется менеджер и запишет вас на просмотр квартиры, можно посмотреть карту, можно посмотреть планировки. Чтобы всё это было более наглядным, можно разобрать здание и с любой квартирой ознакомиться. Кроме этого, мы сделали еще одну вещь: подключили к строящемуся зданию модель того, что будет построено, и при помощи наших технологий мы можем посмотреть, как будет застроен город в будущем.

Представьте, что все новые постройки, все, что есть, все архитектурные объекты будут согласовываться при помощи дополненной реальности. И каждый человек может ходить по городу и изучать город будущего, голосовать, говорить, как ему, нравится-не нравится архитектура.

Николай Горелый: Насколько это юзабельно?

Реплика: Как и у любой технологии, новой технологии, есть сложность входа. Со временем всё становится более доступным, более простым.

Реплика: Мы с Андреем уже обсуждали, что HoloLens в России видело человек пять от силы, просто его еще нет. Если мы говорим про мобильники, то они есть уже у каждого, почти у каждого есть камера, почти у каждого есть хороший графический процессор. И мы оказываемся в ситуации, что, по сути, эти функции голограмм ничего, кроме дополненной реальности, пока, с точки зрения именно городской инфраструктуры, ничто решить не может. Когда, конечно, 99% людей будут ходить с какими-то носимыми устройствами «mixed reality», тогда эта функция транслируется дальше. Но пока, на мой взгляд, это выглядит как-то так.

Мужчина: Я соглашусь с Николаем, потому что я считаю, что на текущий момент применение дополненной реальности в городском строительстве или недвижимости — это скорее for fun, то есть ради какого-то удовольствия, прикольного маркетингового хода. Хоть уже и несколько лет дополненная реальность настоящая, да даже у многих людей куар-код еще особо не используется, о чем говорить, что у кого-то дополненная реальность есть? Если говорить о строительстве, я вижу больше потенциала как раз в виртуальной реальности, когда ты ходишь внутри объекта, смотришь планировку и от первого лица видишь там все особенности.

Мужчина: На самом деле я бы Илью поддержал. То, что мы здесь обсуждаем в формате дополненной реальности, почему-то каждый раз нас приводит к тому, что мы видим дополненную реальность как рассматривание телефона или айпада у себя перед глазами. Это, конечно, прикольно, но есть кейсы, когда ты действительно смотришь на объект.

В чем смысл, вообще, разницы между дополненной реальностью и виртуальной? Виртуальная полностью подменяет то, что мы видим. Если мы хотим посмотреть на дом, который мы хотим купить, правильнее, конечно же, понимать, что мы в этом доме находимся. Если мы хотим посмотреть на него со стороны, как он вписывается в ландшафт, можно посмотреть на это через маленькое окошко нашего телефона. Но это немножко не тот экспириенс. Поэтому для всех юзкейсов есть разные инструменты.

У меня есть еще вопрос, пускай Иван прокомментирует. Пока нет юзабельного, простого устройства для входа в дополненную реальность — а это на самом деле, скорее всего очки, — использование ее в повседневной жизни массово среди людей не произойдет. Мне так кажется.

Иван Юницкий: Я согласен с Николаем, поскольку сейчас, действительно, для того чтобы просмотреть какой-либо контент и повсеместно использовать его с какой-либо пользой, которая может как-то помочь и в строительстве, и при просмотре каких-то стратегически важных объектов, это все делается на «битубишном» уровне. Но чтобы вывести дополненную реальность на данном этапе развития в массы, скорее всего, это какие-то больше решения развлекательные: те же городские квесты, образовательные решения с просмотром каких-то архитектурных важных объектов. Все это в какой-то степени должно быть завязано на игре.

Здесь даже Николай упоминал храм Христа-Спасителя, тоже не хочу ничего плохого сказать. Но работали с ивент-агентством «Департамент», у которого в «Доме на набережной» очень красивая терраса, то есть вид и на храм, и на Кремль, и запихнули дополненную реальность, грубо говоря, в очки, в кардборд, разделив экран на две части. И это носило развлекательный характер, у людей вызывает эмоции, они смотрят, и все гости, которые приходили (там устраиваются часто образовательные всякие вечеринки, лекции), они всегда с удовольствием это смотрели.

Илья Флакс, CEO Fibrum: Я полностью как раз согласен с коллегой, применение дополненной виртуальной реальности в образовании очень даже к месту. Сейчас я продемонстрирую кейс. Мы делали благотворительную акцию для детей в честь 70-летия Победы и как раз сделали инсталляцию с помощью шлемов.

Николай: Я пока аудитории задам вопрос. Скажите, а как часто вы хотя бы пользуетесь приложением дополненной реальности?

Мужчина: Кто запускал приложения дополненной реальности, которые он поставил, больше, чем один раз? О, шесть человек.

Мужчина: Однако каждый из нас пользуется приложением «Фотоаппарат», например, который в телефоне, каждый день. И ты вот фотоаппарат достаешь, смотришь, а у тебя мордашки твоих друзей квадратиками обводятся. А вот в 80-е годы Терминатор именно так ведь и был визуализирован в фильме. Это тоже дополненная реальность по-своему.

Илья Флакс: Смотрите, где я еще вижу применение дополненной реальности. Мы еще делали квест — смесь виртуальной и дополненной реальности — с нашим партнером TruExit по мотивам фильма «Остаться в живых».

То есть заходишь, надеваешь очки, видишь сначала голографические объекты. Этот кейс был посвящен, как я уже сказал, 70-летию Победы, мы пригласили детей, это была полностью благотворительная акция, где дети могли с дополненной реальностью через шлем посмотреть подвиги наших дедов, отцов. Полностью анимированные сцены, летали самолеты, танки горели. Вы надеваете шлем, видите объекты, смотрите на самолет — ничего не происходит, смотрите в шлеме — там он горит, секретная цифра, например показана. Либо смотрите на пластинку — играет неправильная музыка. Смотрите через зеркало — играет правильная, вы угадываете слово. То есть активное применение и дополненной, и виртуальной реальности в области развлечения. Вот в это я верю и считаю, что за этим будущее.

Мужчина: Николай, можно пару слов? Естественно, интертеймент, игры — сейчас уже есть данные, что более $500 млн в 2015 году в это направление виртуальной реальности и дополненной реальности. Но на втором месте все равно архитектура и 3D-визуализация, там около $100 млн. Это аналитические компании, специализирующиеся на исследованиях в области виртуальной реальности. То есть сейчас, на данный момент, о технологиях дополненной виртуальной реальности еще рановато говорить для повседневного использования массой людей.

Николай: Хорошо. Сейчас технология не готова. Но мы нашли сейчас применение в сфере образования, в сфере интертеймента и вроде бы для маркетинговых акций. Как она будет в других контекстах использоваться людьми в повседневной жизни — вот в этом вопрос.

Мужчина: В машинах.

Андрей Ивашенцев: Для того чтобы лучше, чем словами, визуализировать то, что я хотел бы показать сейчас, давайте посмотрим видеоролик. Автором данного видео является Кейч Мацуда. Финансировала работы этого художника крупнейшая компания в мире по дополненной реальности — Metaio. Но на данный момент Metaio купила Apple. То, что компанию покупает Apple, говорит о том, что крупные вендоры относятся к этому серьезно.

Николай Горелый: Мы это знаем. На нашу жизнь-то как это повлияет? То есть вы считаете, что будет примерно так, как изобразил этот художник, мы будем ходить, выбирать себе окружение, менять?

Мужчина: Да.

Николай Горелый: Ну а технологически? То есть я представляю, через пару лет, возможно, будут очки, и я смогу, может, через 100 или 20 лет это появится.

Мужчина: Нет, на самом деле то, что это появится, это лишь вопрос времени.

Николай Горелый: Ну это мне придется глаза себе поменять, чтобы это появилось. Линзы или что-то такое, потому что, получается, он меняет окружение свое сейчас, то есть, получается, что это устройство прямо на глаза, то есть до этой технологи еще 5–10 лет. Единственный вопрос, который хотел тоже еще уточнить, про текущее положение дел. Про то, что Google переводит слова уже сейчас.

Андрей Ивашенцев: Это не только Google. Microsoft.

Николай Горелый: Вопрос. Microsoft, перевод в реальном времени, туризм, путешествия, дополнительная информация, образование — когда, вы считаете, станет массовым применение технологии дополненной реальности в процессах нашей повседневной жизни?

Андрей Ивашенцев: Когда люди об этом больше узнают. Ну вот я езжу отдыхать, я езжу в командировки. Недавно был в Китае, очень тяжело, что написано на вывесках. Но если есть связь, то я открываю приложение, просто навожу его и читаю, потому что оно дополняет картинку в реальном времени поверх этого текста. То есть это есть уже несколько лет. Просто об этом мало кто знает, мало кто использует. Вопрос евангелизации.

Николай Горелый: А кто использовал такое приложение для перевода текстов во время туризма?

Андрей Ивашенцев: Один человек, два, три, пять. Друзья, действительно, вы можете поставить себе приложение-транслатор, не только наши, а многие другие, навести камеру и посмотреть, как это слово пишется на родном вам или любом другом интересном вам языке, в том числе на клингонском.

Николай Горелый: Вопрос дальше. А зачем Microsoft делает вообще очки?

Андрей Ивашенцев: Ну, во-первых, не очки, а шлем. На самом деле есть очень много сценариев использования смешанной реальности. Мы все время говорим про дополненную. То, чем занимаемся мы, во многом это чуть дальше. То есть дополненная реальность впервые вошла в обиход для нас всех, когда мы увидели Google Glass. Ну чуть раньше, конечно же, но первое консьюмерское решение, доступное на рынке — это Google Glass. Это у тебя в глазу что-то появляется, чем-то мигает и что-то прикольное тебе показывает.

Из прикольного — ты можешь записывать все, что происходит вокруг, на камеру. То, что делаем мы, на самом деле это момент, когда трехмерные объекты, весь интерактив, который созидают разработчики, он живет своей жизнью среди нас. Вот мы сидим с вами сейчас здесь на сцене. Я в шлеме запускаю собаку, собака бегает среди нас по залу, она забегает за диван и оббегает. То есть мне не нужны маркеры. Собака живет своей жизнью. Это отдельная программа, написанная и работающая на Windows-10.

Это, в общем, очень малое количество use-case-сценариев, которые есть для очков, для шлема. И вы видели, что объекты, которые есть на сценах, на картинках, которые мы показываем. Они действительно висят и находятся в трехмерном пространстве, и люди с ними взаимодействуют. Они их трогают, они касаются, они делают движения руками, они взаимодействуют жестами. Это все натуральное для нас поведение с объектами, в которые мы верим. Это очень важно.

Николай Горелый: Сейчас нет никаких законодательных ограничений по использованию дополненной реальности? Просто для всех, кто здесь присутствует, момент для размышления. Можно творить что угодно в дополненной реальности, вы как бы делаете это непонятно где, получается?

Мужчина: Недавно нависла угроза над дополненной реальностью в применении ее в рекламной сфере, а именно над какими-то памятными символами, памятниками, архитектурными зданиями, поскольку в Федеральный закон «О рекламе» была внесена поправка о запрете как раз размещения рекламы над какими-то такими зданиями, объектами. Но про дополненную реальность там не было ни слова. Поэтому для нас пока что открыты такие темные врата размещения различных символов.

Мужчина: Я хочу тоже добавить. Вы бы знали, сколько приходит запросов на то, чтобы сделать приложения дополненной виртуальной реальности эротического характера. Как минимум раз в месяц к нам обращаются с этим запросом.

Николай Горелый: Просто вот, Ваня, опять же вам хочу сказать, помните, когда курс доллара падал этой зимой, можно было навести на доллар телефон…

Илья Флакс: Николай, когда дополненная реальность — наводишь сейчас на курс, а там 35 рублей высвечивается, и можно купить по этому курсу. Вот тогда бы дополненная реальность, я думаю, работала бы очень хорошо.

Иван Яницкий: Нам после этого пришла заявка как раз тоже из Украины. Как раз тоже, как и сейчас, все было напряженно [...] в декабре. Это был коммерческий запрос, они хотели, чтобы мы на центральном здании налогового управления Украины разместили вращающийся значок «Биткойна». Но мы так очень осторожно к этому подошли, в итоге, конечно, проект не реализовался.

Николай Горелый: В общем, идея такая, что законов нет, можно делать что угодно. Просто как мысль. А теперь вопросы, пожалуйста.

Мужчина: Здравствуйте. Насколько вы задумались о главной проблеме виртуальной, дополненной реальности? Это не столько реализация или количество людей, которое пользуется этими приложениями, грубо говоря, доступность. Дополненная реальность очень сильно зависит от интернет-соединения, потому что такие вещи, видеобъекты дополненной реальности, как правило, они находятся в облаке где-то на сервере, то есть они не загружены в телефон изначально, точно так же как перевод иностранных надписей, грубо говоря, на ходу. По крайней мере у нас в России это не везде сейчас хорошо.

Николай Горелый: Но интернет — это неотъемлемое право человека как на жизнь, свободу и на передвижение. Поэтому интернет будет везде рано или поздно, мне кажется.

Мужчина: Нет, зачем это надо? Для этого есть виртуальная реальность. Надел шлем, вставил в телефон и все. Любой телефон абсолютно и не нужно никакого интернета.

Мужчина: Самое главное, что зачем эти вопросы прямо в одну кучу все ссыпать. Интернет отдельно и AR отдельно. Например, мы все время, сейчас пока эта дискуссия идет, говорим про мобильные телефоны почему-то, хотя если говорить про AR и город, это машины в первую очередь. В них это работает. В них уже давно есть все эти хедзаб-дисплеи, проецирующиеся на лобовое стекло машины, типа каких-нибудь Volvo или Audi, которые тречат людей, идущих по дороге, обводят их тех же квадратиком. И это полезно и это в городе, и это работает, и это уже сейчас. И интернет — это вообще как бы параллельная абсолютно вещь относительно по-настоящему работающих кейсов.

И здесь вопрос лишь в сфокусированности этих задач. То есть если мы ищем ресторан, конечно, проще посмотреть на карту и найти ресторан, набрать его название на клавиатуре. А если мы едем в машине, то нам, конечно же, намного проще, чтобы нам на лобовом стекле обвели человека квадратиком, а не пищала специальная лампочка «Впереди человек».

Николай Горелый: А почему на лобовом стекле информация дополненной реальности, а не проекция экрана? То есть для меня дополненная реальность? Я даже не понимаю этой грани, чем планшет, мой экран планшета или интерактивное стекло, пускай даже в общественном транспорте, например, в завтрашнем дне, отличается от дополненной реальности?

Мужчина: Фишка в том, что если ты говоришь, например, просто хедзаб-дисплей обычный, где у тебя скорость проецируется, конечно, это не дополненная реальность, это просто дисплей, но если на лобовом стекле, учитывая твой угол обзора, где находишься как зритель относительно этого лобового стекла, ровно то, что ты видишь впереди человека и этот человек обведен рамочкой — это уже, конечно же, дополненная реальность, потому что это и есть там самая аргументация реальности.

Николай Горелый: Здесь еще добавлю. Во-первых, тебе не нужно убирать взгляд от того, куда ты смотрел. Тебе прямо сюда выводится информация. Для автомобиля это очень важно. И это дает сверхспособности. То есть, если Терминатор смотрел на человека, у него обводилось, писалось имя. Тебе не нужно смотреть в гаджет дополнительно, ты все видишь перед собой.

Мужчина: Добрый вечер, коллеги. Сегодня наша встреча похожа на то, что выставка картин без самих картин. Сейчас виртуальную реальность где-нибудь можно увидеть? Почему нет еще одного человека какого-нибудь виртуального между вами?

Мужчина: А он есть, вы просто его не видите. И не один.

Мужчина: Хорошо, большую часть времени мы работаем именно с виртуальной реальностью, а не с дополненной, потому что сейчас она, конечно же, лучше доставляется конечному зрителю, если мы говорим о B2C проектах и именно коммерческих проектах. Разумеется, виртуальная реальность сейчас качественнее и лучше и так далее.

Мужчина: Да, но на самом деле у нас как раз миссия компании «Виртуальная реальность доступна каждому». Она уже сейчас. То есть можно купить шлем, есть множество приложений, разработок тоже нашей компании, игровые и образовательные, 3D-кинотеатры, про которые я уже сказал. То есть это не будущее, уже можно посмотреть.

Мужчина: Ну вот я с вами не согласен полностью. Здесь кто что готовит, тот о том и говорит. Миссия Playdisplay — это вывод России на новый презентационный уровень. У нас это хорошо получалось, мы и президенту много раз показывали проекты и не только российскому, но если говорить про распространение, в моем окружении не так много людей, которые пользуются реально приложениями с виртуальной реальностью. Это, скорее всего, фан.

Но, если говорить про дополненную реальность, сейчас настал тот момент, когда как раз B2C продукты выходят в широкое распространение. И в России по статистике продается порядком 100–200 тысяч продуктов, оснащенных дополненной реальностью. Мы их пока не видим, потому что это крохи, которые не видны. Ни одной игры полноценной с виртуальной реальностью еще нет, в которую можно поиграть.

Мужчина: Ты набери в поисковике Fibrum. Там есть уже игры, боссы, много уровней, мультиплеер, стрелялки, джойстик, не джойстик.

Мужчина: К нам приходил создатель компании Alawer и он сказал, что «мне станет виртуальная реальность интересна, когда проникновение технологии, проникновение шлемов будет хотя бы в 10% домохозяйств».

Мужчина: Он опоздал. Cardboard стоит 300 рублей.

Мужчина: У меня вопрос к аудитории. Кто обои для дома покупал в жизни своей? А кто хотел бы, чтобы эти обои можно было посмотреть перед покупкой на стенах через дополненную реальность? Классно. А кто эту тему может реализовать? Мы производители обоев.

Николай Горелый: Это отличный кейс.

Мужчина: Кто нам может сделать B2C приложение для того, чтобы это сделать? Клиенты есть.

Мужчина: Я, кстати, про кейс B2C тоже интересное хочу рассказать. К нам как-то раз обратилась компания, которая занимается производством постелей, говорят: «Сделайте нам какую-то штучку, чтобы на коробку с нашей простыней наводишь, что-то появляется». Мы сидели, сидели, креативили, креативили с командой. И как-то так сложилось, что мы предложили такую вещь. Давайте на простыне будем печатать какой-то маркер небольшой.

Когда ты просто стелешь, ежедневно тебе выдаются новые и новые сцены из Камасутры, которую ты можешь изучать. В реальном размере, конечно же, с эффектами. Тогда мы напоролись на контроль от Apple, но идея очень классная.

Николай Горелый: Это будет как с войной форматов сейчас. Мы уже приходим к тому, что порно-индустрия как обычно двигает технологию. Как VHS победил Betacam.

Мужчина: Как только Oculus выйдет, три года обещают, два миллиарда берут, а еще ничего не сделали.

Николай Горелый: Еще вопросы есть какие-то в зале? Да.

Мужчина: Можно, кстати, залу маленький вопрос? А если возвращаться к тем же применениям дополненной реальности, то, что есть в машине, то, что есть в фотоаппарате, такого уровня, у кого-то есть машина, которая, не знаю, пешеходов детектит и обводит на экране? Тоже ни у кого. Понятно.

Мужчина: Добрый вечер, спикеры уважаемые. Вопрос заключается в следующем. Если брать Oculus, то есть чтобы в мощную игру поиграть, нужны ресурсы. То есть это каждый должен купить видеокарту мощную. То же самое Microsoft с Helios, я должен купить видеокарту мощную или как эта проблема решается? Можно еще? Игры. Взять игры. Это игры, связанные одним телефоном, то есть телефонным процессором, правильно? То есть где пределы этих игр?

Мужчина: Говоря про HoloLens, который мы сейчас показывали, это полноценный компьютер. То есть если говорить про Oculus — это устройство, которое подключается к стационарному компьютеру с видеокартой, с нормальными вычислительными мощностями для того, чтобы адресовывать красивую картинку, но на двух экранчиках, ведь виртуальная реальность для нас, это два экранчика с некоторой там перспективной для двух глаз, когда мы верим в эту картинку. Если говорить про HoloLens, это голограмма, которая рисуется поверх окружающего тебя мира. Это полноценный Windows 10 компьютер, который все отрабатывает и отрисовывает сам.

А так, если мы говорим про мобильный VR, то ребята расскажут, это ограничение на телефоны, но телефоны у нас за последние пять лет скакнули так далеко и высоко.

Николай Горелый: Но и требования графики скакнули далеко и высоко. Поэтому на самом деле на ограничение все напарываются очень и очень быстро.

Мужчина: На самом деле лучший оптимизатор картинки, это не центральный процессор, не графический процессор — это наш мозг. Мы дорисуем себе все красивости, которые есть. Если мы понимаем, что то, что мы видим низкополигональная текстурка, низкополигональная моделька — это человечек, мы дорисуем в голове все его дополнительные характеристики, нюансы, там дополнительные родинки, все, что угодно. Если мы в это поверим. Самое важное, это обеспечить качество подачи контента такое, чтобы мозг осознал, что эта картинка практически реальна.

Мужчина: Да, я добавлю еще. Важно на самом деле не только качество картинки. Мы тоже уже больше года экспериментируем. Мы много экспериментировали над тем, чтобы у человека была эмоция от виртуальной реальности, погружения, его не укачивало, не тошнило, потому что на первом Oculus DK1, DK2 у тебя есть ощущение духоты и тебя укачивает. Важно, чтобы был правильный отклик от движения твоей головы, то есть хеад теги так называемые и качество картинки. Только симбиоз этих двух характеристик позволяет тебе действительно комфортно погружаться в виртуальную реальность.

И мы одну из своих целей, помимо там виртуальной реальности, доступной каждому, ставим как раз таки, чтобы виртуальная реальность была комфортная, чтобы глаза не болели после нее, как у некоторых болит после 3D-фильмов. То есть это тоже очень большая цель.

Мужчина: Вопрос еще один представителю Microsoft. А каков угол обзора у HoloLens?

Мужчина: Это хороший вопрос. На самом деле вся информация есть публично. Вы можете почитать топовые СМИ. Они этот угол обзора уже неоднократно осветили. К сожалению, есть вещи, которые я не могу комментировать.

Мужчина: Много придется дорисовывать головой?

Мужчина: Это сильно зависит от разработчика, от того, во что ты играешь или что ты используешь в качестве приложения. То есть возьми игры Fibrum, там очень много интересного всего. Не все из них имеют высокое качество текстур, например, но это не мешает играть в них.

Женщина: А какие-то серьезные заказы от театральных режиссеров или от чего-то такого в области искусства есть у вас?

Мужчина: Мы, например, в партнерстве с театральным режиссером делали один раз такую экспериментальную выставку и одним из арт-объектов на этой выставке был experience виртуальной реальности. Я не знаю, можно это назвать серьезным заказом или нет, но это был абсолютный арт-объект. Стоил он очень порядочно денег.

Или если говорить о каких-то применениях, условно VR-кинотеатра, если транслировать чуть дальше, мы делали один из последних проектов для Audi, презентацию нового Audi Q7 в «Гараже». Это был experience виртуальной реальности одновременно для ста человек. То есть это синхронизированное шоу 100 человек в шлемах виртуальной реальности смотрели. Так что, конечно же, в рамках каких-то театральных штук, как проекция уже сейчас неотъемлема от современных постановок, маппинг. Очень тяжело уже без маппинга что-то сделать.

Николай Горелый: Но маппинг — это тоже, в принципе, дополненная реальность.

Мужчина: Да, но эти все вещи, конечно, они шаг за шагом будут проникать дальше. Конечно же, тогда все эти технологии и AR, и VR, и Mixed Reality, они будут работать по-настоящему, потому что есть какой-то художественный или маркетинговый замысел. И самое главное, мы решили все логистические проблемы за зрителя.

Николай Горелый: В этом смысле в Музее Москвы 1 ноября откроется «Музей современных технологий. 60 минут в завтра», и там будет и VR, и AR, и умный дом, и проекции, и все остальное. Как раз специально режиссировано для конечного потребителя. Я еще хотел Андрея попросить рассказать про свой опыт музейного дела в сфере дополненной реальности.

Андрей: Например, музей «Гараж», мы для них делаем инсталляцию уже на протяжении последних трех лет. Это, наверное, уже с десяток разных инсталляций с дополненной реальностью в первую очередь. Первая инсталляция, которая зрелищная была, это был большой стол, пять метров где-то, овальный, и людям предлагалось подойти к этому столу, взять в руки iPad, навестись на этот стол и увидеть на экране iPad, как плоская карта стола превращается в трехмерные постройки, временная архитектура, которая за время всего существования парка Горького была возведена от Мельникова до Бана.

После этого [...] достаточно много музеев было и не только «Гараж», не только в России [...] — в Казахстане.

Николай Горелый: В Казахстане, специальный музей дополненной реальности будет в Казахстане.

Андрей: Это первый проект, который вообще на территории СНГ, я не знаю, за границей существуют такие или нет, ты приходишь в музей. Абсолютно пустое пространство, 450 кв. м белых стен. Мы разработали специальный, очень интересный рубленный в пластике интерьер для этого музея, футуристический такой, как digital cave, можно его так назвать. Тебе предлагают надеть очки. Ты надеваешь очки, выбираешь программу. И, перемещаясь по музею, можешь смотреть на разные стены, на потолок, на пол и видишь, как перед тобой раскрывается пол, оттуда появляется тепловоз, разваливается стена, оттуда демонстрируется, вываливаются рельсы, железнодорожное полотно, тебе показывается, как укладывается железная дорога.

То есть сейчас мы можем полностью отказаться от реальных и материальных объектов и решить вопрос при помощи виртуальных, неосязаемых объектов.

Мужчина: Лучше HoloLens, правильно?

Андрей: Однозначно. И мы ждем с нетерпением, когда коллеги из Microsoft пригласят нас потестировать их очаровательный девайс, чтобы сделать промо приложение.

Мужчина: Друзья, у нас осталось как раз на последний вопрос.

Женщина: Здравствуйте, меня интересует образование в медицине. Вы делали что-нибудь в этой области и есть ли в России такие проекты?

Мужчина: Я знаю такие проекты, потому что они будут использованы опять же для демонстрации в музее, но то, что я видел (про Россию сейчас не скажу): например, вы может по слоям изучать органы человека. Наводите одну карточку — у вас один уровень, сосудистый уровень, тканевой, мышечный. И вы изучаете таким образом человека. Во-вторых, есть совершенно потрясающий российский [...] научный институт, в котором, помимо обычного сканирования тела, рентгена, используется дополненная реальность.

Мужчина: Мы делали визуализацию протезов и всяких искусственных суставов, которые у тебя в 3D выводятся, когда ты наводишься на рентгеновский снимок.

Мужчина: Мы демонстрировали сценарий, который мы разрабатывали совместно с Министерством здравоохранения США. Кейс достаточно простой: изучение анатомии человека с послойным разрезом. То есть снятие сначала кожи, эпидермиса, мышц и рассмотрением всего этого в деталях. Вплоть до сердца, детализация по камерам. Это видео доступно в интернете, вы можете поискать его. Это реальный проект, реальная демонстрация, и она очень скоро будет применена на практике.

Мужчина: В России есть институт, который делает реального больного человека. Сканирует его на разных уровнях.

Мужчина: Это Самарский государственный университет.

Женщина: К слову о науке. Я хотела спросить: параллельно с разработкой виртуальной реальности ведется ли сотрудничество с нейробиологами, которые бы изучали. Что в мозгу человека при этом происходит? При адаптации к виртуальной реальности и прочему?

Мужчина: Да, конечно, сейчас мы как Ассоциация дополненной виртуальной реальности активно взаимодействуем с Нейронет. Компьютерный интерфейс является, наверное, идеальным решением для того, чтобы трэкать то, что у нас происходит в голове, а дополненная и виртуальная реальность — здесь больше дополненная реальность — является идеальным средством для отображения. И над этой связкой в России работают несколько команд.