Спасибо за Ваш вопрос.
Парсинг как процесс сам по себе авторским правом не ограничивается. Более того, парсинг объектов, не охраняемых авторским правом, допустим (например, объектов, в отношении которых срок авторского права истек либо объектов, которые не отвечают критериям оригинальности, достаточным для придания им правовой охраны).
Вместе с тем, если объектом парсинга выступает охраняемый авторским правом сайт или база данных, создание их копии авторским правом ограничено.
При этом, если в части отдельно взятых объектов охраны их копирование в личных целях допустимо (ст. 1273 ГК РФ), то в отношении именно баз данных либо их существенных частей – свободное копирование в личных целях прямо ограничено нормой закона. («…Воспроизведение в личных целях допускается, за исключением… воспроизведения баз данных или их существенных частей).
То есть, некоммерческое создание копий баз данных возможно всего лишь в нескольких случаях (ст.1280 ГК РФ), в основном связанных с обеспечением технической возможности использования тех баз данных, которые были официально приобретены. Указанного, как правило, недостаточно в стандартной ситуации парсинга.
По общему правилу, копирование контента, структуры сайта, размещенных на нем изображений и текстов, входящих в него баз данных требует согласия обладателя прав на первоначальный сайт. Сайт – достаточно сложная с юридической точки зрения структура. Это своеобразный сборник, где создателю принадлежит право на оригинальную подборку материалов, которые он своей фантазией соединил вместе. В этом смысле создание точных клонов сайтов требует «очистки» с точки зрения авторских прав и получения согласия.
Указанное применимо и к парсингу. Законодательный подход и практика в данной сфере только формируются. Суды (в первую очередь, американские) принимают отдельные решения, указывающие на то, что если сайт, информация с которого парсится, защищен авторским правом, то при создании его копии требуется получение согласия правообладателя сайта (более подробно см., одно из самых первых дел, рассмотренных в США – Facebook vs Power Ventures https://en.wikipedia.org/wiki/Facebook,_Inc._v._Power_Ventures,_Inc.)
Одновременно, в ряде государств, в том числе в странах Европейского союза и России законодательно предусматривается особое право изготовителя базы данных, для создания которой потребовались «значительные финансовые, материальные, организационные и иные затраты» (ст.1334 ГК РФ). Закон предполагает, что «извлечение всего содержания базы данных или существенной части материалов» из такой базы данных требует согласия ее создателя либо правообладателя.
Таким образом, на текущий момент практика идет по пути, что создание клона посредством парсинга требует разрешения создателя оригинального объекта.
Другое дело, что информационные технологии и общество развиваются куда быстрее, чем развивается право. Мы допускаем, что развитие Интернет-технологий будет постепенно приводить к либерализации текущего подхода, а законодатель и суды будут находить все больше и больше случаев, когда парсинг будет свободным.
Мы не сомневаемся в том, что IBank хороший продукт, и искренне поздравляем Вас с получением признания товарного знака IBank общеизвестным.
Наш скепсис связан лишь с самим правовым институтом общеизвестного товарного знака, как он предусмотрен и действует в настоящий момент в России.
Нам кажется странным, что при определенных усилиях можно получить общеизвестную охрану, фактически, распространяющуюся на все классы МКТУ, для обозначения, которое имеет большую популярность, но в чрезвычайно узком сегменте рынка.
Фактически, теперь ни одна компания в России не имеет права выпускать не только компьютерные программы IBank, но телевизоры, автомобили, даже консервные банки, не вправе оказывать страховые, брокерские, логистические либо рекламные услуги под таким названием, не вправе создать авиакомпанию IBank и т.п.
По нашему мнению, это могло бы быть обосновано для бренда, имеющего массовое распространение среди населения как такового – в первую очередь для товаров народного потребления – но не для товаров, имеющих распространение только среди специалистов конкретной сферы, даже, если их несколько сотен тысяч.
Особый колорит ситуации придает то обстоятельство, что в обозначении IBank, 4 буквы из 5 описывают лишь назначение данной компьютерной программы – компьютерная программа для банков, а первая буква – i – как раз обладает, по нашему мнению, массовой популярностью применительно к продуктам компании Apple, и во многом отвечает стандарту общеизвестного товарного знака для ее товаров.
То обстоятельство, что на момент подачи указанных заявок Роспатент не посчитал обозначение охраноспособным для иных классов, а теперь принял решение о признании знака общеизвестным, и фактически, распространил его защиту на все классы – как раз и вызывает у нас сомнения в эффективности текущего регулирования и правоприменительной практики.
В связи с чем, нам и кажется, что институт общеизвестного товарного знака еще далек от его идеального функционирования в отечественном правовом поле.
(3) В случае, если работник не был признан выполняющим служебное задание по созданию сообществ в социальной сети, факты его бездействия и неосуществления активностей по дальнейшему ведению сообщества с точки зрения современного юридического регулирования не имеют решающего значения. Как художник, начавший рисовать картину и бросивший свой труд на середине, не может быть принужден ее дорисовать, так и лицо, не выполняющее трудовой функции по ведению сообщества, не вправе быть принуждено к продолжению ее создания. Другое дело, если такое создание сообщества входит в список должностных обязанностей работника.
(4) Аналогичным образом, первостепенное значение имеет признание либо непризнание работника выполняющим служебное задание по созданию и администрированию сообщества. В случае, если факт такого задания не получится доказать, ничто не сможет ограничить использование работником сообщества в личных целях, и, наоборот, доказательство служебных обязанностей будет, скорее всего, влечь ответственность работника за несанкционированное использование сообщества.
Таким образом, мы видим, что решающее значение будет играть то, сможет ли ВДНХ доказать факт и характер трудовых отношений со Смагиным, и наличие у Смагина служебного задания на создание и администрирование сообщества в социальной сети.
Действительно, при ее подготовке я ориентировался на те обстоятельства, которые были изложены в Life, для описания проблематики принадлежности прав на социальные группы. Понятно, что в отсутствии всех известных фактов мы можем строить предположения о возможных действиях и правовых последствиях только с некоторой степенью условности.
Что касается Ваших вопросов, они сводятся в основном к следующему:
(1) как быть в ситуации, когда служебные задания на создание контента даются работнику устно?
(2) влияет ли на правовые последствия факт создания работником контента в рабочее время?
(3) какие последствия того, что работник несколько лет бездействовал и ничего не делал в группе?
(4) какие последствия того, что работник использует группу в личных целях?
Постараюсь кратко ответить:
(1) Работодателю ничто не препятствует доказывать факт устного служебного задания работнику, в том числе через привлечение коллег в качестве свидетелей, в частности, в ситуации, если подобная форма поручения задания предусмотрена изначальным трудовым договором с данным работником. Потенциально работник может сослаться на то, что вопрос перехода авторских прав регулируется гражданским, а не трудовым законодательством, и попытаться применить последствия несоблюдения письменной формы сделки (ст. 162 ГК РФ). Работодатель может возразить ссылкой на то, что это, тем не менее, трудовые отношения (п.1 и п.2 ст.1295 ГК РФ).
При этом, само служебное задание должно идти в развитие должностных обязанностей работника, предусмотренных его трудовым договором и/или должностными инструкциями. В противном случае, работник будет ссылаться на то, что создание сообществ в социальных сетях не входило в круг его трудовых обязанностей, в связи с чем, такие группы были созданы за пределами его деятельности как работника.
(2) Создание контента работником в рабочее время может быть лишь одним из факторов, доказывающим принадлежность прав на контент работодателю. Тем не менее, в случае, если создание контента не входило в обязанности работника, подобная деятельность в рабочее время – не играет решающей роли. Подобно тому, как юристу в рабочее время поручили бы написать стихотворение на неюридическую тему. Права на такое стихотворение вряд ли были бы признаны за работодателем, с которым у работника заключен договор на выполнение работы юриста. Фактически, такой работник в трудовое время занимался иной работой, чем был обязан заниматься. Указанное может быть основой для дисциплинарного взыскания, но не будет обязательно свидетельствовать о принадлежности работодателю прав на все, что было создано работником в это время.
(4) Указанное дело против ООО «ЭКСПО-ПЛАЗА» открыла кроме того любопытную деталь, а именно, что как ранее, так и сейчас обозначение ВДНХ используется не только для индивидуализации выставочного комплекса в Москве. В советское время и позднее на территории России существовали и существуют иные ВДНХ (в советское время региональные выставки народного хозяйства). Указанные ВДНХ существовали, в частности, в Барнауле, Владимире, Костроме, Рязани, Уфе. Данные обстоятельства могут быть также использованы блогером Смагиным: для оспаривания общеизвестного товарного знака и/или доказательства его более низкой различительной способности.
(5) Сама по себе ситуация, в рамках которой блогер Смагин создал в 2009 году социальную группу, а ВДНХ только в 2015 году предприняла действия по регистрации товарных знаков, и лишь в 2015 году признало товарный знак ВДНХ общеизвестным, пускай и ретроспективно с 1991 года, а после этого предъявило к блогеру Смагину требование, основанное на таких товарных знаков, потенциально может создавать для блогера Смагина возможность для признания действий ВДНХ злоупотреблением правом на товарный знак. Соответственно, как результат, в случае эффективного ведения Смагиным процесса и выигрыша, — к отмене как товарного знака ВДНХ 2015 года, так и, потенциально, к отмене общеизвестного товарного знака.
При этом, в случае, если знаки ВДНХ все же не будут отменены, у блогера Смагина остается ссылка на факт подобного злоупотребления непосредственно в его судебном процессе – в качестве аргумента в свою защиту и указания на то, почему в требовании ВДНХ из общеизвестного товарного знака и знака 2015 года должно быть отказано.
Таким образом, резюмируя ситуацию с общеизвестным товарным знаков, обращу внимание, что возможная ссылка ВДНХ на наличие у нее общеизвестного товарного знака не обязательно должна повлечь автоматический выигрыш дела против блогера Смагина. При определенном развитии процесса, правильном его ведении со стороны блогера и неэффективном со стороны ВДНХ, такая ссылка наоборот может повлечь за собой отказ в удовлетворении требований ВДНХ как минимум и прекращение правовой охраны общеизвестного товарного знака как максимум.
Основной целью статьи было исследование вопроса принадлежности прав на материалы сообщества в социальной сети, и в меньшей степени вопросов товарных знаков. Именно поэтому я позволил себе опустить часть юридически интересной проблематики на эту тему, и ограничился лишь возможной – более очевидной и простой с точки зрения прогнозирования — ссылкой ВДНХ на необщеизвестный товарный знак №590089.
Вопрос о возможности применения ВДНХ в споре с блогером Смагиным (именно так он был назван в статье Life, которую я комментирую, – и именно поэтому я позволяю оставить себе данную терминологию) ссылки на общеизвестный товарный знак с приоритетом 1991 года является неоднозначным.
Однако, здесь следует обратить внимание на несколько дополнительных обстоятельств, которые и устраняют кажущуюся на первый взгляд однозначность:
(1) Само по себе решение о признании товарного знака ВДНХ общеизвестным состоялось только 22.06.2015 года, то есть, если мы презюмируем правильными факты изложенные в первоначальной статье на Life, после даты создания блогером Смагиным социальной группы.
(2) В период с 1992 года по 2014 год ВДНХ было преобразовано и имело совсем другое наименование – ВВЦ: об этом, в частности, прямо сообщается на сайте ВДНХ (https://vdnh.ru/about/history/vse-na-prodazhu/ )=>соответственно, в указанный период так называемая различительная способность обозначения была достаточно низка, что как результат оказывает влияние на внесенный в реестр Роспатента позднее с ретроспективной датой приоритета общеизвестный товарный знак с точки зрения, как возможности его применения против формального нарушителя, так и с точки зрения возможности его оспаривания третьими лицами, в частности, тем же блогером Смагиным.
(3) Применение ссылки на общеизвестный товарный знак не означает автоматического выигрыша суда. Так, например, в недавнем Решении Арбитражного суда Республики Башкортостан по делу № А07-488/2017 (http://kad.arbitr.ru/PdfDocument/df03494e-da17-4487-9599-49fbc997dc60/А07-488-2017__20170328.pdf ) ссылка на общеизвестный товарный знак не привела к выигрышу ВДНХ спора против ООО «ЭКСПО-ПЛАЗА». В иске было отказано.
Дискуссии пользователя
Спасибо за Ваш вопрос.
Парсинг как процесс сам по себе авторским правом не ограничивается. Более того, парсинг объектов, не охраняемых авторским правом, допустим (например, объектов, в отношении которых срок авторского права истек либо объектов, которые не отвечают критериям оригинальности, достаточным для придания им правовой охраны).
Вместе с тем, если объектом парсинга выступает охраняемый авторским правом сайт или база данных, создание их копии авторским правом ограничено.
При этом, если в части отдельно взятых объектов охраны их копирование в личных целях допустимо (ст. 1273 ГК РФ), то в отношении именно баз данных либо их существенных частей – свободное копирование в личных целях прямо ограничено нормой закона. («…Воспроизведение в личных целях допускается, за исключением… воспроизведения баз данных или их существенных частей).
То есть, некоммерческое создание копий баз данных возможно всего лишь в нескольких случаях (ст.1280 ГК РФ), в основном связанных с обеспечением технической возможности использования тех баз данных, которые были официально приобретены. Указанного, как правило, недостаточно в стандартной ситуации парсинга.
Виктор, спасибо за вопрос.
По общему правилу, копирование контента, структуры сайта, размещенных на нем изображений и текстов, входящих в него баз данных требует согласия обладателя прав на первоначальный сайт. Сайт – достаточно сложная с юридической точки зрения структура. Это своеобразный сборник, где создателю принадлежит право на оригинальную подборку материалов, которые он своей фантазией соединил вместе. В этом смысле создание точных клонов сайтов требует «очистки» с точки зрения авторских прав и получения согласия.
Указанное применимо и к парсингу. Законодательный подход и практика в данной сфере только формируются. Суды (в первую очередь, американские) принимают отдельные решения, указывающие на то, что если сайт, информация с которого парсится, защищен авторским правом, то при создании его копии требуется получение согласия правообладателя сайта (более подробно см., одно из самых первых дел, рассмотренных в США – Facebook vs Power Ventures https://en.wikipedia.org/wiki/Facebook,_Inc._v._Power_Ventures,_Inc.)
Одновременно, в ряде государств, в том числе в странах Европейского союза и России законодательно предусматривается особое право изготовителя базы данных, для создания которой потребовались «значительные финансовые, материальные, организационные и иные затраты» (ст.1334 ГК РФ). Закон предполагает, что «извлечение всего содержания базы данных или существенной части материалов» из такой базы данных требует согласия ее создателя либо правообладателя.
Таким образом, на текущий момент практика идет по пути, что создание клона посредством парсинга требует разрешения создателя оригинального объекта.
Другое дело, что информационные технологии и общество развиваются куда быстрее, чем развивается право. Мы допускаем, что развитие Интернет-технологий будет постепенно приводить к либерализации текущего подхода, а законодатель и суды будут находить все больше и больше случаев, когда парсинг будет свободным.
Дмитрий, спасибо за Ваш комментарий.
Мы не сомневаемся в том, что IBank хороший продукт, и искренне поздравляем Вас с получением признания товарного знака IBank общеизвестным.
Наш скепсис связан лишь с самим правовым институтом общеизвестного товарного знака, как он предусмотрен и действует в настоящий момент в России.
Нам кажется странным, что при определенных усилиях можно получить общеизвестную охрану, фактически, распространяющуюся на все классы МКТУ, для обозначения, которое имеет большую популярность, но в чрезвычайно узком сегменте рынка.
Фактически, теперь ни одна компания в России не имеет права выпускать не только компьютерные программы IBank, но телевизоры, автомобили, даже консервные банки, не вправе оказывать страховые, брокерские, логистические либо рекламные услуги под таким названием, не вправе создать авиакомпанию IBank и т.п.
По нашему мнению, это могло бы быть обосновано для бренда, имеющего массовое распространение среди населения как такового – в первую очередь для товаров народного потребления – но не для товаров, имеющих распространение только среди специалистов конкретной сферы, даже, если их несколько сотен тысяч.
Особый колорит ситуации придает то обстоятельство, что в обозначении IBank, 4 буквы из 5 описывают лишь назначение данной компьютерной программы – компьютерная программа для банков, а первая буква – i – как раз обладает, по нашему мнению, массовой популярностью применительно к продуктам компании Apple, и во многом отвечает стандарту общеизвестного товарного знака для ее товаров.
Мы, безусловно, видели товарный знак IBank с приоритетом 2000 года (http://www1.fips.ru/fips_servl/fips_servlet?DB=RUTM&rn=4386&DocNumber=231524). Но мы также видели и две безуспешные попытки зарегистрировать на имя компании «Бифит» данное обозначение для иных классов товаров и услуг (http://www1.fips.ru/fips_servl/fips_servlet?DB=RUTMAP&rn=4386&DocNumber=2013712796, http://www1.fips.ru/fips_servl/fips_servlet?DB=RUTMAP&rn=4386&DocNumber=2013712797).
То обстоятельство, что на момент подачи указанных заявок Роспатент не посчитал обозначение охраноспособным для иных классов, а теперь принял решение о признании знака общеизвестным, и фактически, распространил его защиту на все классы – как раз и вызывает у нас сомнения в эффективности текущего регулирования и правоприменительной практики.
В связи с чем, нам и кажется, что институт общеизвестного товарного знака еще далек от его идеального функционирования в отечественном правовом поле.
(3) В случае, если работник не был признан выполняющим служебное задание по созданию сообществ в социальной сети, факты его бездействия и неосуществления активностей по дальнейшему ведению сообщества с точки зрения современного юридического регулирования не имеют решающего значения. Как художник, начавший рисовать картину и бросивший свой труд на середине, не может быть принужден ее дорисовать, так и лицо, не выполняющее трудовой функции по ведению сообщества, не вправе быть принуждено к продолжению ее создания. Другое дело, если такое создание сообщества входит в список должностных обязанностей работника.
(4) Аналогичным образом, первостепенное значение имеет признание либо непризнание работника выполняющим служебное задание по созданию и администрированию сообщества. В случае, если факт такого задания не получится доказать, ничто не сможет ограничить использование работником сообщества в личных целях, и, наоборот, доказательство служебных обязанностей будет, скорее всего, влечь ответственность работника за несанкционированное использование сообщества.
Таким образом, мы видим, что решающее значение будет играть то, сможет ли ВДНХ доказать факт и характер трудовых отношений со Смагиным, и наличие у Смагина служебного задания на создание и администрирование сообщества в социальной сети.
Уважаемый Александр,
Спасибо за Ваше внимание к статье.
Действительно, при ее подготовке я ориентировался на те обстоятельства, которые были изложены в Life, для описания проблематики принадлежности прав на социальные группы. Понятно, что в отсутствии всех известных фактов мы можем строить предположения о возможных действиях и правовых последствиях только с некоторой степенью условности.
Что касается Ваших вопросов, они сводятся в основном к следующему:
(1) как быть в ситуации, когда служебные задания на создание контента даются работнику устно?
(2) влияет ли на правовые последствия факт создания работником контента в рабочее время?
(3) какие последствия того, что работник несколько лет бездействовал и ничего не делал в группе?
(4) какие последствия того, что работник использует группу в личных целях?
Постараюсь кратко ответить:
(1) Работодателю ничто не препятствует доказывать факт устного служебного задания работнику, в том числе через привлечение коллег в качестве свидетелей, в частности, в ситуации, если подобная форма поручения задания предусмотрена изначальным трудовым договором с данным работником. Потенциально работник может сослаться на то, что вопрос перехода авторских прав регулируется гражданским, а не трудовым законодательством, и попытаться применить последствия несоблюдения письменной формы сделки (ст. 162 ГК РФ). Работодатель может возразить ссылкой на то, что это, тем не менее, трудовые отношения (п.1 и п.2 ст.1295 ГК РФ).
При этом, само служебное задание должно идти в развитие должностных обязанностей работника, предусмотренных его трудовым договором и/или должностными инструкциями. В противном случае, работник будет ссылаться на то, что создание сообществ в социальных сетях не входило в круг его трудовых обязанностей, в связи с чем, такие группы были созданы за пределами его деятельности как работника.
(2) Создание контента работником в рабочее время может быть лишь одним из факторов, доказывающим принадлежность прав на контент работодателю. Тем не менее, в случае, если создание контента не входило в обязанности работника, подобная деятельность в рабочее время – не играет решающей роли. Подобно тому, как юристу в рабочее время поручили бы написать стихотворение на неюридическую тему. Права на такое стихотворение вряд ли были бы признаны за работодателем, с которым у работника заключен договор на выполнение работы юриста. Фактически, такой работник в трудовое время занимался иной работой, чем был обязан заниматься. Указанное может быть основой для дисциплинарного взыскания, но не будет обязательно свидетельствовать о принадлежности работодателю прав на все, что было создано работником в это время.
(4) Указанное дело против ООО «ЭКСПО-ПЛАЗА» открыла кроме того любопытную деталь, а именно, что как ранее, так и сейчас обозначение ВДНХ используется не только для индивидуализации выставочного комплекса в Москве. В советское время и позднее на территории России существовали и существуют иные ВДНХ (в советское время региональные выставки народного хозяйства). Указанные ВДНХ существовали, в частности, в Барнауле, Владимире, Костроме, Рязани, Уфе. Данные обстоятельства могут быть также использованы блогером Смагиным: для оспаривания общеизвестного товарного знака и/или доказательства его более низкой различительной способности.
(5) Сама по себе ситуация, в рамках которой блогер Смагин создал в 2009 году социальную группу, а ВДНХ только в 2015 году предприняла действия по регистрации товарных знаков, и лишь в 2015 году признало товарный знак ВДНХ общеизвестным, пускай и ретроспективно с 1991 года, а после этого предъявило к блогеру Смагину требование, основанное на таких товарных знаков, потенциально может создавать для блогера Смагина возможность для признания действий ВДНХ злоупотреблением правом на товарный знак. Соответственно, как результат, в случае эффективного ведения Смагиным процесса и выигрыша, — к отмене как товарного знака ВДНХ 2015 года, так и, потенциально, к отмене общеизвестного товарного знака.
При этом, в случае, если знаки ВДНХ все же не будут отменены, у блогера Смагина остается ссылка на факт подобного злоупотребления непосредственно в его судебном процессе – в качестве аргумента в свою защиту и указания на то, почему в требовании ВДНХ из общеизвестного товарного знака и знака 2015 года должно быть отказано.
Таким образом, резюмируя ситуацию с общеизвестным товарным знаков, обращу внимание, что возможная ссылка ВДНХ на наличие у нее общеизвестного товарного знака не обязательно должна повлечь автоматический выигрыш дела против блогера Смагина. При определенном развитии процесса, правильном его ведении со стороны блогера и неэффективном со стороны ВДНХ, такая ссылка наоборот может повлечь за собой отказ в удовлетворении требований ВДНХ как минимум и прекращение правовой охраны общеизвестного товарного знака как максимум.
Уважаемый Василий,
Благодарю Вас за Ваш отзыв.
Основной целью статьи было исследование вопроса принадлежности прав на материалы сообщества в социальной сети, и в меньшей степени вопросов товарных знаков. Именно поэтому я позволил себе опустить часть юридически интересной проблематики на эту тему, и ограничился лишь возможной – более очевидной и простой с точки зрения прогнозирования — ссылкой ВДНХ на необщеизвестный товарный знак №590089.
Вопрос о возможности применения ВДНХ в споре с блогером Смагиным (именно так он был назван в статье Life, которую я комментирую, – и именно поэтому я позволяю оставить себе данную терминологию) ссылки на общеизвестный товарный знак с приоритетом 1991 года является неоднозначным.
На первый взгляд, такая ссылка может усилить позицию ВДНХ: действительно, ведь формально приоритет общеизвестного товарного знака № 153 (http://www1.fips.ru/fips_servl/fips_servlet?DB=WKTM&rn=2912&DocNumber=153&TypeFile=html ) установлен как 1 декабря 1991 года.
Однако, здесь следует обратить внимание на несколько дополнительных обстоятельств, которые и устраняют кажущуюся на первый взгляд однозначность:
(1) Само по себе решение о признании товарного знака ВДНХ общеизвестным состоялось только 22.06.2015 года, то есть, если мы презюмируем правильными факты изложенные в первоначальной статье на Life, после даты создания блогером Смагиным социальной группы.
(2) В период с 1992 года по 2014 год ВДНХ было преобразовано и имело совсем другое наименование – ВВЦ: об этом, в частности, прямо сообщается на сайте ВДНХ (https://vdnh.ru/about/history/vse-na-prodazhu/ )=>соответственно, в указанный период так называемая различительная способность обозначения была достаточно низка, что как результат оказывает влияние на внесенный в реестр Роспатента позднее с ретроспективной датой приоритета общеизвестный товарный знак с точки зрения, как возможности его применения против формального нарушителя, так и с точки зрения возможности его оспаривания третьими лицами, в частности, тем же блогером Смагиным.
(3) Применение ссылки на общеизвестный товарный знак не означает автоматического выигрыша суда. Так, например, в недавнем Решении Арбитражного суда Республики Башкортостан по делу № А07-488/2017 (http://kad.arbitr.ru/PdfDocument/df03494e-da17-4487-9599-49fbc997dc60/А07-488-2017__20170328.pdf ) ссылка на общеизвестный товарный знак не привела к выигрышу ВДНХ спора против ООО «ЭКСПО-ПЛАЗА». В иске было отказано.