Управляющий партнер венчурного фонда Сбербанка: «Я почти не обращаю внимание на законодательство сегодня»

«Сбербанк» создал свой фонд SBT Venture в 2012 году, вложив в него $100 млн. Сегодня в его портфеле - дюжина компаний, в которые вложены $50 млн. Петр Татищев, партнер Ecamb, специально для Roem.ru поговорил с управляющим партнером SBT Venture Capital Мирча Михаэску о российских финтех-стартапах, почему они попадают в программу «Сбербанка» и о мировых тенденциях в финтехе.

Roem.ru: Главный вопрос, который нас интересует - почему у SBT Venture Capital нет российских компаний в портфолио, хотя изначально это был российский фонд?

Мирча Михаэску: На самом деле, он никогда не был чисто российским фондом. Да, «Сбербанк» его финансировал, но цель фонда - находить хорошие компании по всему миру.

Должен признать, что мы потратили очень много времени в России на переговоры с российскими финтех-стартапами. Мои двери всегда были и остаются открытыми для тех, кто хочет основать нечто подобное в России. Я трачу примерно половину своего времени на переговоры с ними. Поэтому такая ситуация определённо не связана с недостатком времени.

С другой стороны, нашей целью всегда был поиск хороших компании, где бы они ни базировались. Мы инвестировали в Финляндии, Гонконге, Тель-Авиве, Кремниевой долине — везде, где находили хорошие варианты. Российские компании появятся в портфолио сразу же, как они достаточно разовьются, сразу же как мы найдём достойных кандидатов.

Рад это слышать. В России всё ещё много трудностей для финтех-компаний, но вы общаетесь с разными людьми по всему миру, можете сказать, что рынок в России как-то отличается от других рынков?

Да, определённо. Есть такие места в мире, где условия для финтех-компаний самые благоприятные. Взять, например, Лондон — половина нашей команды там. Лондон и Соединённое Королевство в целом могут многое предложить финтех-стартапам.

Первое — большая база профессионалов. Если стартап хочет нанять людей, которые разбираются в банкинге, то это легко сделать.

Второе — поддержка правительства, особенно в этом плане активен Лондон. Есть организации, — FinTech City, Level39, — которые занимаются финтехом. Вторым таким местом является Кремниевая долина, там традиционно отличная атмосфера для стартапов и предпринимателей в целом, не только для финтеха, — экосистема людей, которые знают, как создавать компании. И сейчас их внимание начинает переключаться на финтех, потому что они понимают, что финтех, банкинг, финансовый сектор — это то, что в ближайшее время сильно изменится.

Но мы видим и другие регионы, мы инвестировали в Финляндию, Швейцарию — маленькие страны со своей исторически сложившейся экосистемой, в которой умеют создавать компании. То же самое и с Израилем, Гонконгом. Когда смотришь на Россию, то не заметно, чтобы на финтехе заостряли внимание. Есть интерес к стартапам, есть Сколково, но там представлен широкий спектр проектов. Очень малое количество компаний пытаются развить финтех.

Как вы думаете, стартапы в разных регионах получаются «локальными» из-за финансового окружения? Может быть так, что стартап из России не сможет применить свои технологии в Америке, а компания из Америки — в Азии?

На самом деле мы сейчас видим сотрудничество без границ, о какой бы компании из нашего портфолио я не подумал — все они продают не только там, где расположены, они продают по всему свету, в том числе и в России.

Есть гонконгская компания, которая продает в трёх азиатских странах, но сейчас запускается и в Британии. Есть британцы, которые запустились у себя на родине, а теперь получили большой контракт в Германии. Компания из Хельсинки с большим контрактом в Британии.

Список можно продолжать, поэтому я думаю, что интернациональная активность — ключ к успеху финтех-стартапа. Мы не любим тех, кто говорит: «Я стану номером один у себя в стране».

В некотором смысле можно думать, что российским предпринимателям повезло: у них огромная база потенциальных клиентов. Они думают, что если они заберут 10% российского рынка, то этого хватит. Я не считаю это правильной философией, ведь деньги, банкинг, кредитование, переводы везде похожи — эти сервисы очень легко адаптировать для любой другой страны.

Но с юридической стороны разве кредитование в разных странах не будет разным?

Да, всё не так уж просто. Поэтому и не бывает финтех-стартапов, для которых сайт пишут два подростка. Деньги регулируются законодательством. И это хорошо, что они регулируются. Сто лет назад никто их не регулировал, были тёмные банкиры, которое обкрадывали людей.

Компаниям нужны люди, которые будут разбираться в законодательстве. И все компании, которые я назвал, компании в нашем портфолио, все они нанимают людей, которые знают местное законодательство. Они готовят документы, получают лицензию, потом проходят проверку, когда кто-то приходит и смотрит, предоставляются кредиты. Это часть бизнеса.

Говоря о различных сферах в финтехе, нельзя не упомянуть об одной из самых горячих тем в Кремниевой долине — Apple Pay и другие, Samsung Pay. А что вы о них думаете? Есть ли в вашем портфолио нечто похожее?

На самом деле у нас есть такая компания, которая развивает технологию очень похожую на Apple Pay. Мы инвестировали в них почти два года назад, сейчас они растут. И, думается, они могу представить альтернативу Apple Pay для Android. Поэтому мы определённо будем следить за этой сферой.

Мобильные платежи — это экосистема, два элемента которой могут серьёзно изменить мобильные девайсы.

Первый — это выпуск карт. Вместо того, чтобы носить реквизиты и номер счёта на чипе в кусочке пластика, теперь можно это носить на чипе в телефоне. Компания Sequent Soft из Маунтин Вью развивает похожую технологию, но для Android.

Второй элемент — приём платежей. Есть компании вроде Square, — и есть 10–15 подобных компаний в России, которые скопировали эту модель, — у них есть донгл, который даёт возможность принимать платежи. Есть софт, который устанавливается на телефон, и есть железо, которое выступает как считывающее устройство. Недавно мы инвестировали в одну компанию из Монреаля, из Канады. Они разрабатывают нечто похожее, но без харда.

Если телефон будет оборудован предустановленным чипом, то вам только останется установить приложение. Каждый телефон, таким образом, может превратиться в POS-терминал.

Вы думаете, что это — основное направление?

Именно. Многие люди говорят, что эти карточки ничего не стоят, но это не так. И деньги за эти карты платят в основном банки. Есть стартапы, которые хотят привязать ещё больше функций к картам и сделать их ещё более дорогими, но мне кажется, что весь хард уже есть в телефоне, поэтому софт — путь, по которому стоит двигаться. По крайней мере мы считаем так.

Люди часто забывают дома кошельки, но не телефоны...

Кошелёк — это метафора. Наличка, карты — всё это заменит телефон. Было много попыток, многие провалились. Google Wallet, Samsung Pay с технологией LoopPay, которые предлагают имитировать магнитную полосу карты. Всё меняется на глазах, там крутятся большие деньги, и это огромный рынок. Всё изменится.

Другой горячий тренд сейчас — персонализация. На каждого человека собираются огромные базы данных. Как вам кажется, есть ли эта тенденция в банкинге?

Да, это часть наших инвестиций, философии, нашего курса. Я некоторое время разрабатывал IT-стратегии для банков, и у них есть большой потенциал, который никак не используется и не монетизируется. Я говорю о данных.

К примеру, мы инвестировали в компанию, которая берёт все данные о транзакциях в банке и просчитывает наилучшие предложения компаниям. До определённой степени это похоже на Cardlytics. Red Zebra Analytics в Лондоне тоже делает что-то относительно похожее.

Западная Европа — то место, где банки могут получать дополнительный доход, собирая информацию и создавая на их основе — как бы их назвать — купоны или объявления. Потому что банки знают, что и где вы покупали.

В некотором смысле программы лояльности стараются сделать нечто подобное — заставить вас тратить бонусы с карты, чтобы они получали информацию о ваших покупках. Но это ограничено количеством продавцов, которые участвуют в этих программах. У «Сбербанка», например, есть программа «Спасибо». Они начинали с небольшого количества партнёров, теперь их стало больше. В то же самое время все транзакции с карточек могут использоваться для анализа. Для нас это важное направление.

Есть также тренд в ритейле и рекламе — те, кто знает физическое местоположение людей. Если это онлайн-шоппинг, то есть куки, которые показывают маркетологам, что вас интересует, сколько времени вы провели на странице. В супермаркете никто не знает, смотрели ли вы на рекламный постер десять минут или просто копались в телефоне и остановились напротив него.

Здесь на сцену выходят технологии — beacons, Wi-Fi. Мы инвестировали в финскую компанию Walkbase, которая как раз и предоставляет ритейлерам такую информацию. Они помогают достичь более таргетированного подхода в рекламе.

Если соединить это и информацию о транзакциях, то результат может стать следующим шагом в эволюции компании, у вас будет такой таргетинг, которого нет ни у кого. Стратапы меняют наше видение того, как люди тратят деньги, и помогают делать лучшие предложения. Мы смотрим на это так: если человек собирается купить что-то, то почему бы ему не предложить 10% скидку, чтобы он купил это здесь, а не там?

Вы упомянули beacons. Как думаете, они могут эволюционировать в своей нише микропозиционирования и уйти в прошлое?

Я думаю, что они останутся. Сначала некоторые думали, что эта технология найдёт применение в мобильных платежах. Beacons помогают владельцам супермаркетов, аэропортов, стадионов, понимать где находятся люди. С другой стороны они дорогие. Нужно заплатить немалые деньги, чтобы установить их, но цены сейчас снижаются.

Если комбинировать beacons и бесплатный Wi-Fi в общественных местах, то вы узнаёте, где находятся покупатели. Как я уже сказал, если вы используете это вместе с историей покупок, информацией о транзакциях, то можно делать предложения, которые будут очень выгодны для них.

Вы говорили о том, что у банков есть большие базы данных. Но мне кажется, — и я разговаривал с несколькими стартапами, которые работают в этой сфере, — что банки исторически были против того, чтобы делиться этой информацией. Думаете, что ситуация изменится, и банки будут более открытыми?

Не думаю, что банки сами что-то изменят. Поэтому и есть такие компании, как Red Zebra, которые помогают банкам монетизировать эту информацию. Они делают так, чтобы вендоры не получали информацию о транзакциях. Информация анонимна.

В долгосрочной перспективе, — это более философский вопрос, — я считаю, что этой информацией должен владеть я, а не банк. Но это не изменится быстро, возможно, что и никогда.

Мы как раз подошли к вопросу, который я хотел задать. Банкинг — это старая индустрия, история показала, что она медленно адаптируется к изменениям. Вы же работаете с компаниями, которые пытаются перепахать весь ландшафт финтеха. Что, на ваш взгляд, должны делать банки? Адаптироваться к новому или держаться старого?

(смеётся) Я смеюсь потому, что сейчас скажу то, что уже много раз говорил. Есть такая шутка про зубы: не обязательно чистить все зубы, только те, которые вы хотите сохранить. (смеётся)

Мирча Михаэску (c) finparty.ru

То же самое и с банками. Не обязательно применять новые технологии во всех сферах — только в тех, которые вы хотите сохранить. Если хотите, чтобы они выпали как зубы, то не пользуйтесь инновациями, не принимайте изменения, держитесь традиций.

Фундаментальные принципы денег, кредитования, депозитов не изменятся. Это часть системы, которая складывалась тысячелетиями. Здесь я не вижу инноваций. Есть какие-то попытки вернуться к бартеру и т.д., но это нельзя назвать ростом. И хорошо, что есть сложившееся законодательство. Изменяются технологии, как именно предоставляются эти услуги.

Например, банки не знают, как кредитовать малый и средний бизнес. У них нет отработанной модели для этого. Если у вас маленький бизнес, — ресторан или цветочный магазинчик, — то, когда вы пойдёте в банк взять заём на его развитие, никто во всём свете вам не даст денег. Вы можете взять кредит на себя, можете заложить дом, но на развитие бизнеса никто не согласится выделять деньги. А это мультимиллиардные возможности для бизнеса. Но есть компании, которые готовы давать займы, технологические компании, не банкиры. Мы инвестировали в азиатскую компанию AMP, которые умеют это делать.

Альтернативное кредитование — новая золотая жила для венчурных фондов -> Roem.ru

У банков есть два варианта. Первый — они говорят: «Да кому нужны эти мультимиллиардные возможности? Мы не будем делать что-то новое».

Второй — они начнут работать с такими компаниями, как AMP.

Хотя есть и ещё один путь — они могут попытаться сделать всё сами. Но в банкинге каждый проект требует $20 млн и три года разработки, при этом половина из них проваливается. По моему мнению банкам лучше объединяться со стартапами и рассматривать новые способы ведения бизнеса, чтобы, знаете, чтобы просто оставаться актуальными. Думаю, что в общем вся индустрия придёт к этому.

Буквально вчера я общался по e-mail с одним банком, я предлагал им воспользоваться технологией компании из нашего портфолио, и они не были убежденны в стратегической ценности моего предложения. И я подумал: «ОК. Никаких проблем. Может подождать, а потом схватиться за разработку, когда будет уже поздно».

Вот поэтому многие и не меняют свой бизнес, они думают, что и так неплохо зарабатывают. Потом некоторые из них банкротятся. Я не думаю, что вся индустрия вымрет, просто она эволюционирует. Выживут те, кто примет на вооружение новые технологии.

Могут ли большие компании, социальные медиа вроде Facebook, Google придти в эту сферу?

(смеётся) Об этом много говорили. Поэтому я выражу своё личное мнение. Мой ответ — нет. Я говорю нет, потому что сам занимался разработкой софта много лет. Сменить парадигму с одного бизнеса на другой забирает много времени и сил, я занимался дизайном встроенных систем, и переход от этого к коммерции отнял у меня много сил.

Чтобы поменять философию целой компании вам потребуется лет 10–15.

Microsoft попытался перейти от индивидуального софта к корпоративному. На это они потратили по меньшей мере десять лет. И их решения, которые они предлагали для компаний, были смешными. Было видно, что они понимают, как делать софт для отдельных людей, но не представляют, что нужно компаниям.

IBM наоборот попытались выйти на рынок индивидуального потребителя, когда они всё время решали задачи бизнеса, и у них тоже ничего не вышло. Поэтому Google и Facebook, Apple могут попытаться выйти на рынок банкинга, но у них вряд ли получится. По крайней мере шансы очень малы. Конечно никто не может предсказать это на 100% точно, это просто моё мнение.

Спасибо. Давайте немного поговорим о криптовалютах. У вас есть какие-то стартапы на примете?

У меня на подходе переговоры с тремя такими компаниями. Так что для нас это очень важное направление.

Что вы думаете насчёт того, как сильно различается законодательство относительно таких валют в разных странах?

Я не думаю, что стоит слишком беспокоиться о нём сейчас. Много денег уходит в инвестиции стартапам криптовалют, динамика изменений очень высокая — законы просто не успевают за инновациями. Поэтому я почти не обращаю внимание на законодательство сегодня, ведь оно всё равно изменится через три месяца, через шесть месяцев.

Есть такое мнение, что криптовалюты используются преступниками, драгдиллерами. Знаете чем ещё они пользуются? Наличкой. Но никто почему-то не собирается запретить наличные деньги.

Хотя и здесь есть подвижки. В некоторых европейских странах нельзя платить больше, чем 10 000 евро наличными. Если люди начнут пользоваться криптовалютами, то законы просто должны будут поспевать за ними. Как я уже говорил, законы — это хорошо. Вы же не хотите, чтобы брокеры или ещё кто-то мог украсть ваши деньги. Те, кто говорят нет биткоинам, в долгосрочной перспективе не выживут.

Мы считаем, что все транзакции криптовалют должны использовать схему цепочек блоков (технология, использующаяся для подтверждения транзакций криптовалют — Roem.ru). Деньги работают только благодаря третьим сторонам — банкам. Банки переводят деньги продавцам, банки подтверждают то, что они получают именно ту сумму, которую нужно.

Сейчас механизм стал очень запутанным — существует десятки тысяч банков и тысячи приложений, и всех их могут заменить цепочки блоков. Вопрос только в том, кто будет всем этим управлять, кто будет стоять за майнингом.

Лично мне не очень близка концепция майнинга, т.к. это напоминает мне о бартерных рыночных отношениях. Неважно выкапываете ли вы деньги из земли, или они появляются при решении задач компьютером. Но децентрализация, цепочки блоков, участие третьих сторон в транзакциях — всё это звучит очень многообещающе.

В этом у нас есть свои интересы. Биржевые инвестиционные фонды покупка биткоинов нас не интересует. Более фундаментальные сдвиги, которые будут заметны во всём финансовом секторе — нас интересует это.

Вы всё ещё поддерживаете связь с российскими компаниями?

На самом деле на следующей неделе я собираюсь в Россию, и я буду уходить из «Сбербанка», где провёл четыре года, и буду заниматься только SBT Venture Capital. SBT выросла из простой идеи в $50-миллионное портфолио c 13–14 компаниями.

Есть ли какие-то изменения, связанные с ужесточением санкций?

Я не думаю, что правильно строить бизнес-модель вокруг санкций. В любом случае санкции — временное явление, в мире всё больше интеграции, взаимозависимости. Границы исчезают, — я имею ввиду не географические границы, а «границы» в логическом смысле слова, — международные транзакции, движение капитала, обмен продуктами и услугами. Поэтому не нужно ориентироваться на санкции при создании бизнес-модели, нужно действовать с точностью до наоборот. Стройте нормальный бизнес, а санкции исчезнут.

Вы видите много компаний по всему свету. Заметно ли, что предприниматели из России уезжают из страны, чтобы делать бизнес за границей?

Я лично знаю и поддерживаю российских предпринимателей, которые доказали эффективность своих бизнес-моделей у себя в стране и вышли на международный рынок. Они уезжают в Сингапур, Дубай, Западную Европу, даже в США. В России много отличных инженеров, есть предприниматели с успешным бизнесом, поэтому я советую развивать международную активность, используя крепкую базу местных инженеров.

И что, они следуют вашему совету? Можно сказать, что это уже происходит?

Ну, они это делают не потому, что я это сказал, они и сами так думают. Поэтому, отвечая на ваш вопрос, да, я уже вижу это.

Насколько вы вовлечены в Startup Bootcamp?

Мы инвестировали в Startup Bootcamp Fintech в Лондоне и Сингапуре. Это отличные стартовые площадки для финтех-компаний. По всему миру мы сейчас видим больше тысячи таких стратапов — огромное количество хороших компаний. Startup Bootcamp — единственный способ добраться до хороших новых проектов.

Если я предприниматель и у меня есть свой финтех-стартап, то чего мне ожидать от программы в акселераторы?

Во-первых, сам факт того, что вам придётся поработать в Лондоне или Сингапуре, — это уже ценнейший опыт. Работа бок о бок с ещё девятью стартапами, которые пытаются сделать что-то своё, в одном месте на протяжении нескольких месяцев, общение с менторами.

Я и сам участвую в роли ментора в Лондоне и Снгапуре. Мы помогаем компаниям, разговариваем с ними, и это абсолютно бесплатно. Пожалуй, это самое ценное, чего можно ожидать от подобных программ. Поэтому я настоятельно советую всем участвовать в таких программах.

В прошлом году в Москве я разговаривал, сейчас уже точно не вспомню, с 40–50 компаниями. К сожалению, ни одна из них не вошла в финальную десятку. Надеюсь, что в этом году кто-то пройдёт.

Какие были основные проблемы, почему они не попали в программу?

Они все немного поторопились. Потому что, когда подаёшь заявку в такую программу, нужно продвинуться немного дальше идеи. Это акселератор, который поможет вам подняться на одну ступеньку выше. Но если вы ещё не встали на лестницу, то мы не сможем помочь.

Что нужно сделать, чтобы самостоятельно забраться на эту лестницу и попасть в программу?

Нужно найти первого ангела-инвестора, нужно убедить людей дать вам деньги, чтобы сделать первый прототип. У вас должна быть собрана команда и пара инвесторов. В среднем в каждой компании, которая вошла в десятку лучших и попала в акселератор, было около пяти человек. А те проекты, которые подавали заявку в России, часто состояли всего из одного человека, да и тот занимался проектом только половину времени. Компании, которые прошли в акселератор, уже имели какой-то продукт, который нам нужно было только доработать, отполировать, составить маркетинговую стратегию и план продаж.

Думаете на рынке нужна ещё одна программа, которая бы помогала стартапам забраться на эту лестницу?

Может быть. (смеётся) Знаете, это больше похоже на фонд, который будет давать деньги и не будет задавать никаких вопросов. Такой фонд я возможно увижу только в следующей жизни. Может быть я бы и сам такой организовал, почему нет?

Беседовал Петр Татищев, партнер Ecamb, специально для Roem.ru